Юлия Григорьева-Апполонова: «Брат с детства неровно дышит к длинным женским ножкам»
Вы знаете, что в немецком языке брат и сестра называются одним словом – «гешвистер»? Нет? Так это как раз про нас с Андреем! Я старше брата на пять с половиной лет, но мы неразлучны до сих пор…
Андрюшу я помню с того момента, как его через неделю после рождения привезли из роддома. Надо сказать, в своих детских фантазиях я мечтала об игрушечной обезьянке и просила родителей купить мне такую, но им все было недосуг. А тут вдруг прихожу домой и вижу: в маленькой кроватке лежит … обезьянка! Я подбежала и радостно подхватила «игрушку» на руки. Меня за это строго наказали. Так что первое знакомство с братом закончилось печально – из-за него я получила по первое число. Кроме того, вдруг поняла, что главная в семье уже не я…
Мама очень любила Андрюшу и всегда его опекала, как мне казалось, чрезмерно. У нас в Сочи местность горная, и молодежь со свистом гоняла на мотоциклах. А наш Андрюша с детства был лишен даже самоката! Мама категорически возражала против любого травмоопасного удовольствия. Однажды крестная рискнула нарушить запрет и все же подарила школьнику Андрюше самокат. Брат на радостях вскочил на него, съехал с горки и на повороте врезался в припаркованный «Москвич». Мама, расталкивая толпу, бросилась к месту происшествия. Но первым делом она подлетела не к лежавшему в пыли Андрюше, а к самокату. Схватила его и со всего маху треснула о кипарис! «Транспортное средство» больше не подлежало восстановлению. С тех пор на все «машинки» было наложено табу. Помню, когда мы с братом начали курить (ему только исполнилось пятнадцать), произошел такой случай. Его пересказывали потом как анекдот. Лежим мы с Андрюшей на диване и курим. Заходит мама. «Юлька, — кричит, — как тебе не стыдно! Куришь в комнате, топор можно вешать!» Я сильно удивилась: «А почему ты на Андрея не кричишь?» — «Он меньше дыма выпускает!» Вот так мама боготворила моего младшего брата!
— А кто были ваши родители?
— Мы с Андреем были, что называется, детьми-мажорами.
Папа — известный врач, мама — администратор одной из лучших сочинских гостиниц. Служебные машины, хорошие квартиры... Папа сначала был главврачом детской больницы, потом Мацесты. В те времена Мацеста являлась всесоюзной здравницей, и туда на сероводородные ванны возили престарелых членов Политбюро, даже самого Леонида Ильича Брежнева. Естественно, папа был окружен блатом и уважением. Кто тогда сидел в первых рядах у гастролирующих артистов? Правильно! Уважаемые люди города Сочи: врачи, товароведы и директора магазинов. Мы вскормлены черной икрой, выкупаны в Черном море. Родители нас одевали и обували в заграничные вещи, купленные у финнов и поляков, приплывавших на кораблях в порт. Многие из нашего окружения, между прочим, заканчивали такую сладкую жизнь печально — наркотиками.
— Как же вам удалось не сорваться?
— Дело в том, что наши родители были еще и великими тружениками и нас с детства приучали к труду. Мы брали с них пример и никогда не бездельничали. Не болтались праздно по сочинской набережной, а трудились.
Я, например, работала с четырнадцати лет. Училась в медучилище и подрабатывала медсестрой в папиной больнице. В процедурном кабинете после занятий каждый день делала по триста уколов. Можно сказать, по блату «набивала руку» на задницах больных, а заодно изучала работу всей аппаратуры в кабинетах. Впоследствии я окончила Саратовский мединститут. Андрей же по отцовским стопам не пошел, он поступил в музыкальную школу. Ему очень повезло с педагогом по классу фортепиано Натальей Владимировной, которая вложила в любимого ученика всю душу. Когда третьеклассник Григорьев-Аполлонов победил на конкурсе Краснодарского края, ему пророчили карьеру пианиста. Но брат был слишком непоседливым и живым для того, чтобы часами стучать по клавишам. Ван Клиберн из него все равно не вышел бы...
Помню один забавный случай. Как-то мы всей семьей пошли в ресторан. Вдруг Андрей сел за пианино и заиграл. Кто-то из публики протянул ребенку десятку. Папе это не понравилось, но благодарный слушатель отказался принять назад деньги. Так что свой первый червонец Рыжий заработал на сцене в семь лет. Когда Андрюшке исполнилось четырнадцать, у мамы начался психоз — ее сына вот-вот заберут в армию! Она заранее стала обдумывать всевозможные пути освобождения его от повинности или — на худой конец — облегчения солдатской участи. Наконец решила пристроить сына в кинотеатр «Бриз» (мама в то время была там директором) помощником киномеханика: «Если вдруг заберут в армию, хоть кино будет крутить!» Андрей с детства был веселым и очень артистичным мальчиком. Где бы он ни был, постоянно что-то придумывал. В пионерлагере ставил спектакли — к нему даже приклеилось прозвище Режиссер. Позже, в педучилище, стал капитаном команды КВН. В сочинском Театре моды занимался постановками шоу, впоследствии ставил шоу для юбилейных концертов «Иванушек
— А что Андрей делал в Театре моды?
— Он был артистом-демонстратором одежды. Помните, в «Бриллиантовой руке» Андрея Миронова на подиуме: «Легким движением руки брюки превращаются...» Так и у нас в Театре моды — было не просто дефиле, а театрализованные спектакли. Кстати, когда Андрей стал артистом Театра моды, мама сразу же перешла туда на должность главного администратора. Во-первых, Андрюша под ее присмотром, а во-вторых, так ее сыночку будут обеспечены мегааншлаги. Именно в Сочи на одном из представлений почти двадцать лет назад его и заметил Игорь Матвиенко. Тогда клип его группы «Любэ» «Не валяй дурака, Америка» занял первое место на фестивале в Канне. Между прочим, в этом клипе были сняты наш Андрей и его компания в куртках сочинского пошива с портретами Горбачева и надписями "СССР. Перестройка". Спустя годы Игорь Матвиенко не забыл моего брата и пригласил в Москву.
— А что, у Андрея с пеленок были способности к пению?
— Да нет. Пел как все, в пионерском хоре. Мы сейчас смеемся, что он не певец, а артист разговорного жанра. Хотя у брата очень приятный баритон образовался, который особенно нравится девушкам. Мама, можно сказать, ночей не спала, все думала, куда пристроить сыночка, чтобы на улице без дела не болтался. В бокс — ни в коем случае! Это слишком травматично для Андрюши-солнышка. А вот одежду показывать — не опасно, да и мама под боком, присмотрит, если что... Между прочим, когда Андрей стал работать в Театре моды, по Сочи поползли пересуды: «Как так! Сын главврача, такого важного человека, по сцене бегает!» Но когда люди попадали на спектакли и видели, насколько Андрюша органичен и обаятелен, долго потом благодарили наших маму и папу за талантливого сына. Словом, Григорьев-Аполлонов стал местной звездой.
— Кстати, фамилия у вас очень уж кудрявая. Часом, не псевдоним?
— Никакой не псевдоним. Нормальная дворянская фамилия. Дедушка из-за нее в тридцатые годы более десяти лет в Сибири отсидел. У папы было даже удостоверение, что он сын жертвы сталинских репрессий. Увы, все документы о нашем дворянском происхождении уничтожили, так что доказать ничего не могу. Но в нашей семье прослеживается интересная закономерность: многие дети почему-то рождаются вне брака. Мои родители расписались через четыре года после моего рождения. У Андрея сын Ваня родился вне брака. Наш папа Генрих Святославович родился у дедушки, который тоже любил погулять. Так оно и тянется, по семейной легенде, между прочим, к самому князю Потемкину — фавориту Екатерины.
— То есть, может, вы и Екатерине II родней приходитесь?..
— Вот вы смеетесь, а надо мной действительно подтрунивают: «Ну вылитая императрица!» Еще в начальной школе учителя постоянно делали замечания: «Опять Аполлонова мизинчик оттопырила. Держи ручку нормально!» Я была круглой отличницей и абсолютной чемпионкой всех олимпиад. Преподаватели благодаря мне автоматом ставили хорошие отметки и Андрею — мы с ним учились в одной школе, — хотя брат учился похуже. Видите, как ему с сестрой повезло! А знаете, что он однажды выкинул? Принес в школу мое фото, где я на сцене играю надсмотрщицу немецкого концлагеря, и подписал: «А это моя бабушка в 1943 году». Был жуткий скандал... Папу-коммуниста вызывали на педсовет.
В Сочи я таскала одиннадцатилетнего брата с собой по всем тусовкам. Он нравился моим подругам, и на вечеринках они с удовольствием разучивали с ним модные танцы. Однажды на дискотеке в молодежном лагере я потеряла Андрюшку из виду. Потом смотрю — он в компании двухметровых баскетболисток отплясывает: с детства неровно дышит к длинным женским ножкам!
— Хорошо, а от армии как брату удалось «отмазаться»?
— В двенадцать лет у Андрея обнаружили опухоль левого плечевого сустава. Профессор-нейрохирург четыре часа под микроскопом делал сложнейшую операцию: удалил, а точнее «выпутал» из сплетения нервов и кровеносных сосудов большую доброкачественную опухоль. Все функции левой руки у Андрея окончательно не восстановились до сих пор. А он левша. В семнадцать лет, пройдя комиссию в областном военкомате, он был освобожден от армии официально.
Когда брат четыре часа находился между жизнью и смертью — у него открылось кровотечение, — мать с отцом были на грани безумия.Такой же ужас мы с родителями пережили в январе 1995 года, когда узнали, что Андрей попал в страшную аварию. Только через три дня после катастрофы Игорь Матвиенко и Николай Расторгуев нашли его в какой-то жуткой больнице. Когда Коля Расторгуев шел по больничному коридору, все больные высыпали из палат: «Любэ» приехало!» Благодаря хлопотам друзей Андрюшу перевезли в «Склиф». Прогнозы были самые неутешительные: не знали, будет ли брат ходить вообще. А уж на сцене выступать и подавно...
— С чего началась сценическая карьера Андрея? Не сразу же он стал «Иванушкой»?
— В конце восьмидесятых, как в сказке, он оказался на бродвейской сцене в составе варшавского мюзикла «Метро». А ведь Андрей к тому времени был студентом первого курса ГИТИСа (теперь РАТИ), куда, между прочим, поступил без блата при конкурсе сорок человек на место. Однажды в Сочи совершенно случайно включаем телевизор и видим Полину Гриффитc, бывшую солистку «А-Студио». С Андреем они подружились, когда им было по семнадцать лет. Она тогда под контролем своей мамы пела в самом по тем временам крутом ресторане гостиницы «Жемчужина ». Там ее талант заметил иностранный продюсер и пригласил в мюзикл «Метро». И вот по ОРТ Полина вещает, что в Москве в Театре им. Станиславского будет проводиться дополнительный набор. Андрей убедил рыдающую маму, которая не желала отпускать надолго свое драгоценное чадо, и улетел на конкурс.
В мюзикл «Метро» жаждало попасть более тысячи ребят со всего Союза, а взяли только четверых. Принятым оказался и Игорь Сорин — наш любимый Факел, или Сорнячок, как мы его частенько называли. Так новоиспеченные друзья оказались сначала в центре Варшавы, а затем и Нью-Йорка, да еще в компании любимой девушки Андрея Полинки.
— Полина была первой любовью Андрея?
— Рыжий был по-юношески пылко в нее влюблен. У них до сих пор чудесные отношения. После окончания бродвейских гастролей восемь человек из труппы в аэропорт не приехали, в их числе и Полина с мамой. А Андрей, несмотря на то что его пригласили на стажировку в школу танца попдивы Полы Абдул, в Америке не остался. Спасибо перестройке и Горбачеву, что брат не бросил ни родителей, ни меня и вернулся. Восстановился в институте, поставил в своем любимом Театре мод спектакль и после премьеры, встреченной всеобщими овациями, получил приглашение в Москву от композитора Игоря Матвиенко.
— Кому пришла в голову идея создать группу «Иванушки-Интернэшнл»?
— Игорю Матвиенко. Он решил создать по-западному модную поп-группу — альтернативу «Любэ». Выбор пал на моего брата, Игоря Сорина и Кирилла Андреева, с которым ребята познакомились 10 ноября 1994 года. Этот день мы считаем днем рождения группы. Слава богу, Игорь не поставил крест на Андрюше, который именно в этот момент попал в страшную аварию, о которой я уже упоминала. Матвиенко оплатил все лечение, мало того, к лежачему Андрею даже приходил преподаватель по вокалу. Рыжий родился в год Собаки, и мы шутили: «На нем все как на собаке заживет!» От мамы сперва скрывали, что Андрей в больнице. Когда она узнала, сразу вылетела в Москву. А на меня за молчание так обиделась, что месяц не разговаривала.
— Вы к тому времени уже стали врачом?
— Я уже работала отоларингологом в курортной поликлинике, расположенной в сочинском парке «Ривьера». Райское место. Обеденный перерыв я проводила в живописных кафе. Иногда после работы на соседних кортах играла в теннис. Несанаторному курортнику-дикарю, чтобы попасть ко мне на прием, надо было отстоять часовую очередь в кассу поликлиники и за рубль купить талончик на следующий день.
Вкалывала я как папа Карло — каждый день с девяти до шестнадцати, пока всех пациентов не спасу. Они меня уважали, благодарили и заваливали подарками. Тогда было принято носить врачам цветы, конфеты, дефицитные чай и кофе. Но были презенты и повкуснее: например, дыни из Бишкека, черная икра из Астрахани, красная — из Владивостока. Многие пациенты-мужчины пытались, якобы в знак благодарности, пригласить меня на ужин в ресторан. Один прямо на приеме надел мне на палец золотое кольцо с большим красным камнем и стал умолять о встрече. Но я ничего такого себе не позволяла. Хотя до двадцати пяти лет успела два раза замужем побывать. И соответственно два раза официально развестись. После работы я ехала к морю, там у причала меня ждала яхта «спонсора». Мы отходили от берега, я плавала в открытом море («моему величеству» вода у берега казалась грязноватой), потом дремала на яхте пару часиков, затем возвращалась на пляж, где тусовка продолжалась, плавно перетекая из ресторана в ресторан.
Когда в феврале 95-го я приехала сменить маму, ухаживавшую за Андрюшой, в темную, холодную Москву, меня словно обухом по голове ударили. Сочи вспоминался солнечным раем, сверкающим праздничными огнями. Очень тяжело было менять привычную комфортную жизнь на тяжелые столичные будни. Но назад все равно не хотелось: к тому времени близкая подруга вышла замуж и уехала из Сочи. К тому же моего покровителя, которого все считали некоронованным мэром Сочи, убили в собственном подъезде. Остались сиротами трое его детей. Царствие ему небесное! Веселый был, добрый человек, ни в чем мне не отказывал.
— В Москве вы жили у брата?
— К тому времени Андрея уже выписали из «Склифа», и он переехал к Игорю Сорину на «Автозаводскую». Поскольку без московской прописки на работу врачом мне было не устроиться, я, чтобы зарабатывать на жизнь, нашла место в какой-то конторе типа «Рога и копыта», а вечерами после работы мчалась в другой конец города к пацанам с полными сумками продуктов. У Сорина меня обычно ждала гора грязной посуды. До этого я, кстати, ее вообще никогда не мыла. В студенческие годы в Саратове за меня это делала бабушка, а в Сочи — мама. Бедный мой маникюр! Ночевать я тащилась на метро и троллейбусе к себе в съемную комнату. Короче, первые две недели почти каждую ночь рыдала в подушку, вспоминая бывших поклонников, их яхты и шестисотые «Мерседесы».
На квартире Сорина я познакомилась с Кириллом. Они втроем уже успели подружиться и радостно приняли меня в свою компанию. Я их сразу искренне полюбила как младших братьев. На кухоньке Игоря мы проводили чудесные вечера: выпивали, закусывали, играли в карты, ржали над анекдотами. Игорь часто читал свои новые стихи. Андрей потихоньку поправлялся: сначала передвигался на костылях, затем опираясь на палочку. Потом у ребят начались репетиции, а в мае я, уже полюбившая столицу и тоскующая от предстоящей разлуки с братом, Игоречком и Кирюшей, улетела домой...
— Сейчас новую группу достаточно отправить на «Евровидение», и завтра они уже знамениты, даже если в активе всего одна песня. А как начинали «Иванушки»?
— Вся троица — Андрей, Игорь и Кирилл — совершенно неизвестная группа, тогда еще даже без названия, выступала почти год по школам. Завоевывали популярность. Вкалывали бесплатно, но как следует, чтобы запомнили. Помню, как долго мучились с названием — ведь как корабль назовешь, так он и поплывет. И вдруг название родилось само: да они же «Иванушки», а у Матвиенко тут же вырвалось — «Интернэшнл». Смешно! Это как посреди русской деревни стоит ларек, а на нем надпись «супермаркет». Мама сначала от названия была в шоке: «Это что же такое! Ведь Иванушки — значит дурачки. Как так можно ребят обозвать?!» После не совсем удачного первого клина на песню «Вселенная» Матвиенко снова рискнул своими кровными деньгами и снял у питерского режиссера Олега Гусева второй клип — «Тучи». И вот летом 1996 года после показа клипа по телевидению «Иванушки», как говорится, проснулись знаменитыми. И началось то, что я называла «Иваноманией». Девчонки сметали ограды, ночевали в подъездах. Чтобы фанатки не переворачивали легковые машины, ребята с концертов уезжали в тяжелых фурах, перевозящих мебель.
— А почему именно в этот момент вы покинули Москву?
— В Сочи меня ждала работа в городском военкомате. За прием приходилось осматривать и ставить диагнозы пятидесяти—семидесяти призывникам. И все это подробно, в трех экземплярах описывать. После ударной работы я ехала «отмокать» в «Лазурку», тогда совсем новенький отель. Кому сказать, что однажды в самом шикарном отеле, в джакузи, у меня началась депрессия — не поверят! Я вдруг поняла, что хочу в Москву, к Рыжему, Сорняку и Кире. Хочу к «Иванушкам»! И мама опять отправила меня в Москву пасти «ребенка», ведь там столько соблазнов. Так началась моя новая жизнь — жизнь рядом с «Иванушками». Как в шутку они иногда говорят, я стала их мамой Чоли. А официально — художницей по костюмам.
— Андрей не обижается, когда его Рыжим называют?
— Конечно, если его кто-то незнакомый похлопает по плечу и скажет: «Эй, Рыжий, как дела?», ему такое панибратство не понравится, но мы-то зовем его Рыжим любя. Смешно, но я теперь стала его так звать чаще, чем в детстве. Дело в том, что в последние годы меня окружают сплошные Андреи: брат, муж, ближайший друг, водитель. Приходится их как-то отличать: муж — Котеночек, друг — Гагарин, водитель — Пуся. Вот вы смеетесь, а меня, несмотря на мой рост и вес под девяносто килограммов, в Сочи все ласково звали Крошкой. Это я сейчас похудела на двадцать пять килограммов.
— Уход Сорина из группы был неожиданностью?
— Нет, он заранее объявил, что хочет начать сольную карьеру: «Я хочу петь о дельфинах и русалках!» Моя мама, помню, услышав об этом, заметила: «О них ведь уже спели Наташа Королева и Игорь Николаев!»
В Сорняке чувствовалась какая-то вселенская скорбь. Знаете, как у поэта, который страдает душой, если кто-то голодает даже в Африке. Кроме того, он страшно не любил все, что окружает шоу-бизнес: толпы сумасшедших фанаток, бесцеремонность и хамство ресторанной публики. Это действительно раздражает, хотя некоторые подобным упиваются. Люди-то разные... Знаю, что по этой же причине, например, и Коля Расторгуев на гастролях не ходит ужинать в рестораны. Ведь однозначно начнется: «Эй, «Атас» споешь?» Помню, подсел к нам за стол какой-то гегемон и заявляет: «Я тут с вами посижу, хотя вы мне совсем не нравитесь». Я аж на стуле подскочила: «Если мы вам так не нравимся, зачем нагло лезть к нам за стол?!»«А я как в телевизор попал», — вот и весь ответ. У Игоря был какой-то друг, очень мерзкий тип, Вася, под чье влияние он попал. Работаем на гастролях — нормальный, свой, родной. Стоит на три дня расстаться, его уже не узнать. Чем ему мозги прочищали, где пропадал? Неизвестно... У артистов есть такая шутка: пусть гримируются уроды, а распеваются безголосые. Зачем распеваться нашим, если у них концерт за концертом? А Игорешка из-за простоя голос подрастерял. Помню, принес мне кассету с этнической музыкой в стиле «Энигмы». Я спрашиваю: «А где же любимый мною божественный голос?» Так и не записал ничего стоящего...
Сорин очень любил моего Андрея. Звал его Рыра, то есть Рыжая Радость. Андрей убеждал Сорина, что его уход из «Иванушек» станет огромной ошибкой, и я его поддерживала. Сколько в ногах у Игоря валялась, колени слезами поливала, умоляла не уходить. Его пытались образумить все, но ничего не помогало. «Я вырос из коротких штанишек», — сказал как-то Игорь. Он мечтал, что когда-нибудь выйдет на сцену, например, как Эрик Клэптон, а в зале ему будут аплодировать люди в смокингах. Погубила его любовь к полетам. Сорин мог без раздумий сигануть в бассейн с десятиметровой вышки вниз головой. Не боялся высоты, и сам был какой-то воздушный. Вот и улетел от нас...
— Трудно, наверное, было найти Сорину замену?
— Как только Игорь объявил, что уходит из группы, Олег Яковлев прислал на конкурс свою кассету. И его выбрали из тысячи претендентов. Когда его голос услышал Сорин, он сам опешил: «Это что, я пою?» Бывают же такие совпадения! Они с Олегом даже родились в один год под знаком Скорпиона.
— У вас к Кириллу Андрееву, солисту «Иванушек», симпатия всегда была сугубо дружеской?
— Мы испытываем друг к другу исключительно платонические чувства. Хотя я могу пошутить, говоря Лоле, жене Кирилла: «Ну что, красивая и смелая, перешла дорогу? Упустила я парня... А то бы на Кутузовском жила». Кирилл — идеальный муж, как в известной песне: «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил, тещу мамой называл...» Киря жену и сына обожает. Кирилл-младший в сентябре в первый класс пойдет. А умница Лола учится на детского психолога. Все у них хорошо. А были ведь очень тяжелые дни. После своего тридцатилетнего юбилея из-за нелепой драки непонятно кого с кем именинник с тяжелой травмой черепа попал в «Склиф». Ужас! Чуть мы тогда Кирю не потеряли. Была сложнейшая операция. Лола сутками не отходила от постели мужа. Представляю, что она пережила, ведь могла остаться вдовой с младенцем на руках. Когда Кирилл вышел на работу, первое, о чем спросил: «Ну что, скучно без меня не было?» Мы честно ответили: «Было!»
Когда у Кири хорошее настроение, он смешит всех до слез. Особенно рассказами, как его вечно с кем-то путают. Нередко и я бывала свидетельницей подобных казусов. Идем как-то с ним на концерт. Контролерши меня пропускают, а Кириллу дорогу преграждают: «Ваш билет?» Или прилетаем в Сочи, встречающие — к Рыжему и Олежке с фотоаппаратами и за автографами, а Кире местные барыги предлагают снять недорого квартиру у моря. Еще случай. Как-то в Анапе подплывают к нему две дамы и говорят: «Мы были на концерте и вас узнали!» Не успел он расплыться в улыбке, как они добавляют: «Вы из балета Киркорова». Но поверьте: для фанаток в любом городе Кирилл — самый красивый. В Тбилиси он — грузин, в Баку — айзербайджанец, в Алма-Ате — казах. В Ереване спокойные армянские девушки однажды на концерте прорвали оборону и от восторга исцарапали любимца до крови. Он секс-символ для всех жгучих брюнеток.
Недавно прилетели куда-то на гастроли, расселись по машинам, едем. Кирилл, который всегда находит общий язык с водителями и охраной, заводит с шофером беседу. Киря всегда интересуется, как живется народу в других городах и селах, какая зарплата, какая семья?.. Поговорил за жизнь с водителем, а тот потом спрашивает: «Ну а ты-то давно в охране у «Иванушек»? Трудно у звезд работать?» Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть, а Киря с непроницаемым лицом отвечает: «Уже десять лет охраняю. Ничего, справляюсь. Только платят мало!» Когда до водителя дошло, кто есть кто, он покраснел, извиняться стал. А вот у Рыжего такая запоминающаяся внешность, что его, наоборот, повсюду узнают. Помню, однажды пошли мы с Андреем на рынок. Дело было зимой, и брат для тепла и маскировки надел черную шапку, как у спецназовцев, с прорезями для глаз и рта. Но его все равно узнали, тут же окружили и стали просить автографы. А заодно и шапочку снять для спонтанной фотосессии. Нам только через час удалось освободиться. Еле в толпе до машины добрались. В клубе Андрей специально садится за столик спиной к залу. Но все равно, как бабочки на свет, слетаются девчонки со словами: «Мы тебя по затылку узнали!» И снова вместо беседы с друзьями за ужином происходит раздача автографов. Андрей как-то сказал Кириллу: «Я тебе завидую. Ты свободный. Можешь спокойно гулять где хочешь. И на тебя не пялятся, как на неведому зверюшку». Кирилл в ответ рассказал очередную историю из собственной жизни. Как-то сломался в пробке его «Хаммер», а Киря на концерт опаздывал. Нырнул в метро. Подходит к нему милиционер: «Ваши документы?» Паспорта с собой у Кирилла не было, он стал объяснять, что солист группы и опаздывает на концерт. В ответ услышал хамское: «Не врите, не поможет! Пройдемте в отделение». Киря еле сдержался, так хотелось дать наглецу по морде. Дальше он оказался в одной компании с задержанными таджиками. Пока милиционер заполнял протокол, таджики у Кирилла стали автографы собирать. Они-то как раз его узнали. Потом, правда, стражи порядка извинились и отпустили гражданина Андреева на все четыре стороны.
— А вам самой не приходилось на гастролях отгонять от ребят фанаток?
— Конечно, приходилось. Что только фанатки не вытворяют, чтобы хитростью пробраться к кумиру! В одной гостинице к ребятам за автографом заявилась в номер якобы официантка, в фартучке, с подносом. В другом городе постучалась в номер девочка в медицинском халате. В руках чемоданчик с красным крестом: «Врача вызывали?» Мы все поначалу опешили, а потом дружно рассмеялись: ну разве можно отказать в фотографии на память таким веселым и находчивым!
— У вашего брата был довольно длительный роман с Машей Лопатовой. Они сейчас общаются?
— Каким-то волшебным образом Андрей умеет так расставаться с девушками, что горечь разлуки не портит приятных воспоминаний о былом счастье. С Машей Лопатовой Андрей прожил в гражданском браке более четырех лет. Сначала я думала, что она променяла моего брата на миллионера. Но когда познакомилась со звездой баскетбола Андреем Кирилленко, поняла, что это не так. Киря, как многие его кличут, очень любит Машу. Он человек с прекрасным чувством юмора и очень компанейский, а характер у него как у большого, доброго, непоседливого ребенка. В их семействе уже двое замечательных сыновей. Когда Маня-старшая и Маня-младшая (нынешняя супруга Андрея) спустя годы познакомились, то подружились как сестры. Короче, все ныне счастливы, дружат семьями. А я щеголяю в ультрамодном спортивном костюме, переданном из Юты Маней-старшей, и в очаровательном платье, подаренном Маней-младшей. Спасибо Рыжему за моих невесток — так я в шутку называю всех его возлюбленных. Моя последняя невестка, как многие говорят, красоты неземной. Когда Андрею было тридцать три, а Маше — восемнадцать, она родила нам Ванечку, моего крестника. Сергей Мазаев из «Морального кодекса», большой шутник, смеялся: «Второго Интером назовем». Наша Манечка не только сексапильная блондинка, но и очень хлебосольная хозяйка. У нее в доме культ еды: все с рынка, все приготовлено с большой любовью. Дом и, что немаловажно, холодильник всегда открыты для друзей. Поэтому, как говорится, к ним «не зарастет народная тропа».
— «Иванушки», наверное, привлекают юных поклонниц еще и тем, что люди они небедные?..
— Ребята хотя и вкалывают, но заработать большие деньги в нашей стране музыкантам-исполнителям сложно. Пока не искоренили пиратство, артистов кормят ноги. А бесконечные переезды, перелеты — это тяжело. После ночного концерта надо встать и, как зомби, мчаться в аэропорт. Одни раздевания перед таможенной службой чего стоят! Ну скажите, неужели группа «Блестящие» похожа на банду шахидок? Почему им на сквозняке в аэропорту где-нибудь в Сибири нужно снимать туфли?! Наверное, у обыскивающих сотрудников своеобразный склад ума. Да и юмор у них весьма специфический: «В бюсте Ани Семенович тротил не обнаружен». Все артисты-ветераны мечтают о телепортации, чтобы залезть в волшебный ящик и через минуту оказаться на сцене в нужном городе, а после концерта сразу — в своей кровати, а не в очередной гостинице. Иногда я ворчу, что хочу на пенсию, а ребята смеются и не отпускают. Я их ласково зову «кормильцами». Имею в виду не только своих «Иванушек», но и Игоря Матвиенко, и поэтов. Все, что есть у меня — модные наряды, путешествия, собачка, молодой муж, — от них.
— Подождите, наряды, собачка — понятно, а молодой муж-то каким образом?
— Мы были несколько лет назад на гастролях в Иркутске, жили на берегу Байкала. После концерта к нам в гостиницу пришла молоденькая девушка, мечтающая об автографе Кирилла, и привела с собой одноклассника. Красивый юноша мне очень понравился. Впервые я влюбилась с первого взгляда. В тот вечер он у меня в номере и остался. Обманул, что студент, на самом деле учился тогда в девятом классе... Теперь мы смеемся, что пить, курить и любить он начал одновременно. Помню, наутро звукорежиссер спрашивает: «Юля, а как мальчика зовут?» Я забыла и ответила: «Котеночек». Через полгода мы снова приехали в Иркутск на гастроли, и он опять нарисовался. Вот тут-то я и вспомнила, что его зовут как моего брата — Андрюшей. После окончания школы Андрей приехал ко мне в гости. В паспорт его я не заглядывала и пригласила на гастроли в Ялту. Представляете, как удивилась, когда на таможне у меня потребовали разрешение от родителей на вывоз несовершеннолетнего парня за пределы страны? Оказалось, он выкинул сумку с вещами с восьмого этажа и без ведома мамы отправился покорять Москву! Сейчас это смешно вспоминать, а тогда не знала, что и делать. Положение спас брат: убедил сержанта, что Андрей — его племянник. Котеночек почти пять лет откатался с «Иванушками», а потом поступил в МГУ. Его мама ко мне хорошо относится, только просит меньше баловать сына.
— Юля, а вас на улице узнают?
— Да, особенно в родном городе. Например, покупаю в Сочи на набережной ремень для Кирилла — мне делают скидку и просят передать привет ребятам. Где бы ни появилась, улыбаются и здороваются как со старой знакомой: «Юлечка, привет!» В аэропорту пропускают без очереди, в буфете виноград подкладывают: «Привет Андрюше».
— А как относятся ребята к небылицам, которые пишут о них в прессе?
— Крайне неприятно, когда пишут о несуществующих происшествиях и трагедиях. После того как погиб Сорин, нашей маме по телефону сообщили, что ее сын вслед за другом тоже выпрыгнул в окно. В мае этого года написали, что в Таиланде Андрея утащило в море гигантской волной. А на море был абсолютный штиль. Представляете, каково читать подобное нашей старенькой маме!
Но вообще жаловаться грех: «Иванушек» в народе любят. Они ведь ребята очень добрые и отзывчивые. Был случай, когда Олег совершил подвиг просто в духе юных тимуровцев. Однажды в Одессе мы загрузили в вагон багаж и вышли на перрон покурить. До отправления оставалось десять минут, и мы особо не спешили. Вдруг поезд резко тронулся, я запрыгнула на подножку, а Олег решил помочь незнакомым челночницам с огромными тюками. Если бы те три минуты на камеру заснять, комедия получилась бы убойная! Наш хрупкий Олежка в набирающий скорость поезд забрасывает сначала визжащих челночниц, затем их огромные клетчатые сумки. Я тоже визжу от страха, боюсь, как бы кто-нибудь, не дай бог, не упал и не покалечился. Олег еле успел запрыгнуть в убегающий поезд. Буквально на днях Олежка опять отличился. Ребята работали па вечеринке фитнес-клуба. Там в центре танцпола располагался неработающий фонтан, весь в тине. Одна из активно танцующих, крупная тренерша по бодибилдингу, не удержала равновесие и упала в грязную воду. Олег в этот момент пел на сцене. Не выпуская микрофона, ринулся к барышне, ушедшей с головой в тину, и свободной рукой вытащил ее. Несостоявшаяся утопленница совершенно не расстроилась — вылезла из фонтана, продолжая радостно подпевать: «Тополиный пух! Жара! Июль!..»
Ну как можно не любить «Иванушек», которые счастливы тем, что своими светлыми песнями дарят людям хорошее настроение?! А я хоть и не пою, но уверена: моя частичка в этом празднике тоже есть.
Беседовала Ирина Зайчик
Андрюшу я помню с того момента, как его через неделю после рождения привезли из роддома. Надо сказать, в своих детских фантазиях я мечтала об игрушечной обезьянке и просила родителей купить мне такую, но им все было недосуг. А тут вдруг прихожу домой и вижу: в маленькой кроватке лежит … обезьянка! Я подбежала и радостно подхватила «игрушку» на руки. Меня за это строго наказали. Так что первое знакомство с братом закончилось печально – из-за него я получила по первое число. Кроме того, вдруг поняла, что главная в семье уже не я…
Мама очень любила Андрюшу и всегда его опекала, как мне казалось, чрезмерно. У нас в Сочи местность горная, и молодежь со свистом гоняла на мотоциклах. А наш Андрюша с детства был лишен даже самоката! Мама категорически возражала против любого травмоопасного удовольствия. Однажды крестная рискнула нарушить запрет и все же подарила школьнику Андрюше самокат. Брат на радостях вскочил на него, съехал с горки и на повороте врезался в припаркованный «Москвич». Мама, расталкивая толпу, бросилась к месту происшествия. Но первым делом она подлетела не к лежавшему в пыли Андрюше, а к самокату. Схватила его и со всего маху треснула о кипарис! «Транспортное средство» больше не подлежало восстановлению. С тех пор на все «машинки» было наложено табу. Помню, когда мы с братом начали курить (ему только исполнилось пятнадцать), произошел такой случай. Его пересказывали потом как анекдот. Лежим мы с Андрюшей на диване и курим. Заходит мама. «Юлька, — кричит, — как тебе не стыдно! Куришь в комнате, топор можно вешать!» Я сильно удивилась: «А почему ты на Андрея не кричишь?» — «Он меньше дыма выпускает!» Вот так мама боготворила моего младшего брата!
— А кто были ваши родители?
— Мы с Андреем были, что называется, детьми-мажорами.
Папа — известный врач, мама — администратор одной из лучших сочинских гостиниц. Служебные машины, хорошие квартиры... Папа сначала был главврачом детской больницы, потом Мацесты. В те времена Мацеста являлась всесоюзной здравницей, и туда на сероводородные ванны возили престарелых членов Политбюро, даже самого Леонида Ильича Брежнева. Естественно, папа был окружен блатом и уважением. Кто тогда сидел в первых рядах у гастролирующих артистов? Правильно! Уважаемые люди города Сочи: врачи, товароведы и директора магазинов. Мы вскормлены черной икрой, выкупаны в Черном море. Родители нас одевали и обували в заграничные вещи, купленные у финнов и поляков, приплывавших на кораблях в порт. Многие из нашего окружения, между прочим, заканчивали такую сладкую жизнь печально — наркотиками.
— Как же вам удалось не сорваться?
— Дело в том, что наши родители были еще и великими тружениками и нас с детства приучали к труду. Мы брали с них пример и никогда не бездельничали. Не болтались праздно по сочинской набережной, а трудились.
Я, например, работала с четырнадцати лет. Училась в медучилище и подрабатывала медсестрой в папиной больнице. В процедурном кабинете после занятий каждый день делала по триста уколов. Можно сказать, по блату «набивала руку» на задницах больных, а заодно изучала работу всей аппаратуры в кабинетах. Впоследствии я окончила Саратовский мединститут. Андрей же по отцовским стопам не пошел, он поступил в музыкальную школу. Ему очень повезло с педагогом по классу фортепиано Натальей Владимировной, которая вложила в любимого ученика всю душу. Когда третьеклассник Григорьев-Аполлонов победил на конкурсе Краснодарского края, ему пророчили карьеру пианиста. Но брат был слишком непоседливым и живым для того, чтобы часами стучать по клавишам. Ван Клиберн из него все равно не вышел бы...
Помню один забавный случай. Как-то мы всей семьей пошли в ресторан. Вдруг Андрей сел за пианино и заиграл. Кто-то из публики протянул ребенку десятку. Папе это не понравилось, но благодарный слушатель отказался принять назад деньги. Так что свой первый червонец Рыжий заработал на сцене в семь лет. Когда Андрюшке исполнилось четырнадцать, у мамы начался психоз — ее сына вот-вот заберут в армию! Она заранее стала обдумывать всевозможные пути освобождения его от повинности или — на худой конец — облегчения солдатской участи. Наконец решила пристроить сына в кинотеатр «Бриз» (мама в то время была там директором) помощником киномеханика: «Если вдруг заберут в армию, хоть кино будет крутить!» Андрей с детства был веселым и очень артистичным мальчиком. Где бы он ни был, постоянно что-то придумывал. В пионерлагере ставил спектакли — к нему даже приклеилось прозвище Режиссер. Позже, в педучилище, стал капитаном команды КВН. В сочинском Театре моды занимался постановками шоу, впоследствии ставил шоу для юбилейных концертов «Иванушек
— А что Андрей делал в Театре моды?
— Он был артистом-демонстратором одежды. Помните, в «Бриллиантовой руке» Андрея Миронова на подиуме: «Легким движением руки брюки превращаются...» Так и у нас в Театре моды — было не просто дефиле, а театрализованные спектакли. Кстати, когда Андрей стал артистом Театра моды, мама сразу же перешла туда на должность главного администратора. Во-первых, Андрюша под ее присмотром, а во-вторых, так ее сыночку будут обеспечены мегааншлаги. Именно в Сочи на одном из представлений почти двадцать лет назад его и заметил Игорь Матвиенко. Тогда клип его группы «Любэ» «Не валяй дурака, Америка» занял первое место на фестивале в Канне. Между прочим, в этом клипе были сняты наш Андрей и его компания в куртках сочинского пошива с портретами Горбачева и надписями "СССР. Перестройка". Спустя годы Игорь Матвиенко не забыл моего брата и пригласил в Москву.
— А что, у Андрея с пеленок были способности к пению?
— Да нет. Пел как все, в пионерском хоре. Мы сейчас смеемся, что он не певец, а артист разговорного жанра. Хотя у брата очень приятный баритон образовался, который особенно нравится девушкам. Мама, можно сказать, ночей не спала, все думала, куда пристроить сыночка, чтобы на улице без дела не болтался. В бокс — ни в коем случае! Это слишком травматично для Андрюши-солнышка. А вот одежду показывать — не опасно, да и мама под боком, присмотрит, если что... Между прочим, когда Андрей стал работать в Театре моды, по Сочи поползли пересуды: «Как так! Сын главврача, такого важного человека, по сцене бегает!» Но когда люди попадали на спектакли и видели, насколько Андрюша органичен и обаятелен, долго потом благодарили наших маму и папу за талантливого сына. Словом, Григорьев-Аполлонов стал местной звездой.
— Кстати, фамилия у вас очень уж кудрявая. Часом, не псевдоним?
— Никакой не псевдоним. Нормальная дворянская фамилия. Дедушка из-за нее в тридцатые годы более десяти лет в Сибири отсидел. У папы было даже удостоверение, что он сын жертвы сталинских репрессий. Увы, все документы о нашем дворянском происхождении уничтожили, так что доказать ничего не могу. Но в нашей семье прослеживается интересная закономерность: многие дети почему-то рождаются вне брака. Мои родители расписались через четыре года после моего рождения. У Андрея сын Ваня родился вне брака. Наш папа Генрих Святославович родился у дедушки, который тоже любил погулять. Так оно и тянется, по семейной легенде, между прочим, к самому князю Потемкину — фавориту Екатерины.
— То есть, может, вы и Екатерине II родней приходитесь?..
— Вот вы смеетесь, а надо мной действительно подтрунивают: «Ну вылитая императрица!» Еще в начальной школе учителя постоянно делали замечания: «Опять Аполлонова мизинчик оттопырила. Держи ручку нормально!» Я была круглой отличницей и абсолютной чемпионкой всех олимпиад. Преподаватели благодаря мне автоматом ставили хорошие отметки и Андрею — мы с ним учились в одной школе, — хотя брат учился похуже. Видите, как ему с сестрой повезло! А знаете, что он однажды выкинул? Принес в школу мое фото, где я на сцене играю надсмотрщицу немецкого концлагеря, и подписал: «А это моя бабушка в 1943 году». Был жуткий скандал... Папу-коммуниста вызывали на педсовет.
В Сочи я таскала одиннадцатилетнего брата с собой по всем тусовкам. Он нравился моим подругам, и на вечеринках они с удовольствием разучивали с ним модные танцы. Однажды на дискотеке в молодежном лагере я потеряла Андрюшку из виду. Потом смотрю — он в компании двухметровых баскетболисток отплясывает: с детства неровно дышит к длинным женским ножкам!
— Хорошо, а от армии как брату удалось «отмазаться»?
— В двенадцать лет у Андрея обнаружили опухоль левого плечевого сустава. Профессор-нейрохирург четыре часа под микроскопом делал сложнейшую операцию: удалил, а точнее «выпутал» из сплетения нервов и кровеносных сосудов большую доброкачественную опухоль. Все функции левой руки у Андрея окончательно не восстановились до сих пор. А он левша. В семнадцать лет, пройдя комиссию в областном военкомате, он был освобожден от армии официально.
Когда брат четыре часа находился между жизнью и смертью — у него открылось кровотечение, — мать с отцом были на грани безумия.Такой же ужас мы с родителями пережили в январе 1995 года, когда узнали, что Андрей попал в страшную аварию. Только через три дня после катастрофы Игорь Матвиенко и Николай Расторгуев нашли его в какой-то жуткой больнице. Когда Коля Расторгуев шел по больничному коридору, все больные высыпали из палат: «Любэ» приехало!» Благодаря хлопотам друзей Андрюшу перевезли в «Склиф». Прогнозы были самые неутешительные: не знали, будет ли брат ходить вообще. А уж на сцене выступать и подавно...
— С чего началась сценическая карьера Андрея? Не сразу же он стал «Иванушкой»?
— В конце восьмидесятых, как в сказке, он оказался на бродвейской сцене в составе варшавского мюзикла «Метро». А ведь Андрей к тому времени был студентом первого курса ГИТИСа (теперь РАТИ), куда, между прочим, поступил без блата при конкурсе сорок человек на место. Однажды в Сочи совершенно случайно включаем телевизор и видим Полину Гриффитc, бывшую солистку «А-Студио». С Андреем они подружились, когда им было по семнадцать лет. Она тогда под контролем своей мамы пела в самом по тем временам крутом ресторане гостиницы «Жемчужина ». Там ее талант заметил иностранный продюсер и пригласил в мюзикл «Метро». И вот по ОРТ Полина вещает, что в Москве в Театре им. Станиславского будет проводиться дополнительный набор. Андрей убедил рыдающую маму, которая не желала отпускать надолго свое драгоценное чадо, и улетел на конкурс.
В мюзикл «Метро» жаждало попасть более тысячи ребят со всего Союза, а взяли только четверых. Принятым оказался и Игорь Сорин — наш любимый Факел, или Сорнячок, как мы его частенько называли. Так новоиспеченные друзья оказались сначала в центре Варшавы, а затем и Нью-Йорка, да еще в компании любимой девушки Андрея Полинки.
— Полина была первой любовью Андрея?
— Рыжий был по-юношески пылко в нее влюблен. У них до сих пор чудесные отношения. После окончания бродвейских гастролей восемь человек из труппы в аэропорт не приехали, в их числе и Полина с мамой. А Андрей, несмотря на то что его пригласили на стажировку в школу танца попдивы Полы Абдул, в Америке не остался. Спасибо перестройке и Горбачеву, что брат не бросил ни родителей, ни меня и вернулся. Восстановился в институте, поставил в своем любимом Театре мод спектакль и после премьеры, встреченной всеобщими овациями, получил приглашение в Москву от композитора Игоря Матвиенко.
— Кому пришла в голову идея создать группу «Иванушки-Интернэшнл»?
— Игорю Матвиенко. Он решил создать по-западному модную поп-группу — альтернативу «Любэ». Выбор пал на моего брата, Игоря Сорина и Кирилла Андреева, с которым ребята познакомились 10 ноября 1994 года. Этот день мы считаем днем рождения группы. Слава богу, Игорь не поставил крест на Андрюше, который именно в этот момент попал в страшную аварию, о которой я уже упоминала. Матвиенко оплатил все лечение, мало того, к лежачему Андрею даже приходил преподаватель по вокалу. Рыжий родился в год Собаки, и мы шутили: «На нем все как на собаке заживет!» От мамы сперва скрывали, что Андрей в больнице. Когда она узнала, сразу вылетела в Москву. А на меня за молчание так обиделась, что месяц не разговаривала.
— Вы к тому времени уже стали врачом?
— Я уже работала отоларингологом в курортной поликлинике, расположенной в сочинском парке «Ривьера». Райское место. Обеденный перерыв я проводила в живописных кафе. Иногда после работы на соседних кортах играла в теннис. Несанаторному курортнику-дикарю, чтобы попасть ко мне на прием, надо было отстоять часовую очередь в кассу поликлиники и за рубль купить талончик на следующий день.
Вкалывала я как папа Карло — каждый день с девяти до шестнадцати, пока всех пациентов не спасу. Они меня уважали, благодарили и заваливали подарками. Тогда было принято носить врачам цветы, конфеты, дефицитные чай и кофе. Но были презенты и повкуснее: например, дыни из Бишкека, черная икра из Астрахани, красная — из Владивостока. Многие пациенты-мужчины пытались, якобы в знак благодарности, пригласить меня на ужин в ресторан. Один прямо на приеме надел мне на палец золотое кольцо с большим красным камнем и стал умолять о встрече. Но я ничего такого себе не позволяла. Хотя до двадцати пяти лет успела два раза замужем побывать. И соответственно два раза официально развестись. После работы я ехала к морю, там у причала меня ждала яхта «спонсора». Мы отходили от берега, я плавала в открытом море («моему величеству» вода у берега казалась грязноватой), потом дремала на яхте пару часиков, затем возвращалась на пляж, где тусовка продолжалась, плавно перетекая из ресторана в ресторан.
Когда в феврале 95-го я приехала сменить маму, ухаживавшую за Андрюшой, в темную, холодную Москву, меня словно обухом по голове ударили. Сочи вспоминался солнечным раем, сверкающим праздничными огнями. Очень тяжело было менять привычную комфортную жизнь на тяжелые столичные будни. Но назад все равно не хотелось: к тому времени близкая подруга вышла замуж и уехала из Сочи. К тому же моего покровителя, которого все считали некоронованным мэром Сочи, убили в собственном подъезде. Остались сиротами трое его детей. Царствие ему небесное! Веселый был, добрый человек, ни в чем мне не отказывал.
— В Москве вы жили у брата?
— К тому времени Андрея уже выписали из «Склифа», и он переехал к Игорю Сорину на «Автозаводскую». Поскольку без московской прописки на работу врачом мне было не устроиться, я, чтобы зарабатывать на жизнь, нашла место в какой-то конторе типа «Рога и копыта», а вечерами после работы мчалась в другой конец города к пацанам с полными сумками продуктов. У Сорина меня обычно ждала гора грязной посуды. До этого я, кстати, ее вообще никогда не мыла. В студенческие годы в Саратове за меня это делала бабушка, а в Сочи — мама. Бедный мой маникюр! Ночевать я тащилась на метро и троллейбусе к себе в съемную комнату. Короче, первые две недели почти каждую ночь рыдала в подушку, вспоминая бывших поклонников, их яхты и шестисотые «Мерседесы».
На квартире Сорина я познакомилась с Кириллом. Они втроем уже успели подружиться и радостно приняли меня в свою компанию. Я их сразу искренне полюбила как младших братьев. На кухоньке Игоря мы проводили чудесные вечера: выпивали, закусывали, играли в карты, ржали над анекдотами. Игорь часто читал свои новые стихи. Андрей потихоньку поправлялся: сначала передвигался на костылях, затем опираясь на палочку. Потом у ребят начались репетиции, а в мае я, уже полюбившая столицу и тоскующая от предстоящей разлуки с братом, Игоречком и Кирюшей, улетела домой...
— Сейчас новую группу достаточно отправить на «Евровидение», и завтра они уже знамениты, даже если в активе всего одна песня. А как начинали «Иванушки»?
— Вся троица — Андрей, Игорь и Кирилл — совершенно неизвестная группа, тогда еще даже без названия, выступала почти год по школам. Завоевывали популярность. Вкалывали бесплатно, но как следует, чтобы запомнили. Помню, как долго мучились с названием — ведь как корабль назовешь, так он и поплывет. И вдруг название родилось само: да они же «Иванушки», а у Матвиенко тут же вырвалось — «Интернэшнл». Смешно! Это как посреди русской деревни стоит ларек, а на нем надпись «супермаркет». Мама сначала от названия была в шоке: «Это что же такое! Ведь Иванушки — значит дурачки. Как так можно ребят обозвать?!» После не совсем удачного первого клина на песню «Вселенная» Матвиенко снова рискнул своими кровными деньгами и снял у питерского режиссера Олега Гусева второй клип — «Тучи». И вот летом 1996 года после показа клипа по телевидению «Иванушки», как говорится, проснулись знаменитыми. И началось то, что я называла «Иваноманией». Девчонки сметали ограды, ночевали в подъездах. Чтобы фанатки не переворачивали легковые машины, ребята с концертов уезжали в тяжелых фурах, перевозящих мебель.
— А почему именно в этот момент вы покинули Москву?
— В Сочи меня ждала работа в городском военкомате. За прием приходилось осматривать и ставить диагнозы пятидесяти—семидесяти призывникам. И все это подробно, в трех экземплярах описывать. После ударной работы я ехала «отмокать» в «Лазурку», тогда совсем новенький отель. Кому сказать, что однажды в самом шикарном отеле, в джакузи, у меня началась депрессия — не поверят! Я вдруг поняла, что хочу в Москву, к Рыжему, Сорняку и Кире. Хочу к «Иванушкам»! И мама опять отправила меня в Москву пасти «ребенка», ведь там столько соблазнов. Так началась моя новая жизнь — жизнь рядом с «Иванушками». Как в шутку они иногда говорят, я стала их мамой Чоли. А официально — художницей по костюмам.
— Андрей не обижается, когда его Рыжим называют?
— Конечно, если его кто-то незнакомый похлопает по плечу и скажет: «Эй, Рыжий, как дела?», ему такое панибратство не понравится, но мы-то зовем его Рыжим любя. Смешно, но я теперь стала его так звать чаще, чем в детстве. Дело в том, что в последние годы меня окружают сплошные Андреи: брат, муж, ближайший друг, водитель. Приходится их как-то отличать: муж — Котеночек, друг — Гагарин, водитель — Пуся. Вот вы смеетесь, а меня, несмотря на мой рост и вес под девяносто килограммов, в Сочи все ласково звали Крошкой. Это я сейчас похудела на двадцать пять килограммов.
— Уход Сорина из группы был неожиданностью?
— Нет, он заранее объявил, что хочет начать сольную карьеру: «Я хочу петь о дельфинах и русалках!» Моя мама, помню, услышав об этом, заметила: «О них ведь уже спели Наташа Королева и Игорь Николаев!»
В Сорняке чувствовалась какая-то вселенская скорбь. Знаете, как у поэта, который страдает душой, если кто-то голодает даже в Африке. Кроме того, он страшно не любил все, что окружает шоу-бизнес: толпы сумасшедших фанаток, бесцеремонность и хамство ресторанной публики. Это действительно раздражает, хотя некоторые подобным упиваются. Люди-то разные... Знаю, что по этой же причине, например, и Коля Расторгуев на гастролях не ходит ужинать в рестораны. Ведь однозначно начнется: «Эй, «Атас» споешь?» Помню, подсел к нам за стол какой-то гегемон и заявляет: «Я тут с вами посижу, хотя вы мне совсем не нравитесь». Я аж на стуле подскочила: «Если мы вам так не нравимся, зачем нагло лезть к нам за стол?!»«А я как в телевизор попал», — вот и весь ответ. У Игоря был какой-то друг, очень мерзкий тип, Вася, под чье влияние он попал. Работаем на гастролях — нормальный, свой, родной. Стоит на три дня расстаться, его уже не узнать. Чем ему мозги прочищали, где пропадал? Неизвестно... У артистов есть такая шутка: пусть гримируются уроды, а распеваются безголосые. Зачем распеваться нашим, если у них концерт за концертом? А Игорешка из-за простоя голос подрастерял. Помню, принес мне кассету с этнической музыкой в стиле «Энигмы». Я спрашиваю: «А где же любимый мною божественный голос?» Так и не записал ничего стоящего...
Сорин очень любил моего Андрея. Звал его Рыра, то есть Рыжая Радость. Андрей убеждал Сорина, что его уход из «Иванушек» станет огромной ошибкой, и я его поддерживала. Сколько в ногах у Игоря валялась, колени слезами поливала, умоляла не уходить. Его пытались образумить все, но ничего не помогало. «Я вырос из коротких штанишек», — сказал как-то Игорь. Он мечтал, что когда-нибудь выйдет на сцену, например, как Эрик Клэптон, а в зале ему будут аплодировать люди в смокингах. Погубила его любовь к полетам. Сорин мог без раздумий сигануть в бассейн с десятиметровой вышки вниз головой. Не боялся высоты, и сам был какой-то воздушный. Вот и улетел от нас...
— Трудно, наверное, было найти Сорину замену?
— Как только Игорь объявил, что уходит из группы, Олег Яковлев прислал на конкурс свою кассету. И его выбрали из тысячи претендентов. Когда его голос услышал Сорин, он сам опешил: «Это что, я пою?» Бывают же такие совпадения! Они с Олегом даже родились в один год под знаком Скорпиона.
— У вас к Кириллу Андрееву, солисту «Иванушек», симпатия всегда была сугубо дружеской?
— Мы испытываем друг к другу исключительно платонические чувства. Хотя я могу пошутить, говоря Лоле, жене Кирилла: «Ну что, красивая и смелая, перешла дорогу? Упустила я парня... А то бы на Кутузовском жила». Кирилл — идеальный муж, как в известной песне: «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил, тещу мамой называл...» Киря жену и сына обожает. Кирилл-младший в сентябре в первый класс пойдет. А умница Лола учится на детского психолога. Все у них хорошо. А были ведь очень тяжелые дни. После своего тридцатилетнего юбилея из-за нелепой драки непонятно кого с кем именинник с тяжелой травмой черепа попал в «Склиф». Ужас! Чуть мы тогда Кирю не потеряли. Была сложнейшая операция. Лола сутками не отходила от постели мужа. Представляю, что она пережила, ведь могла остаться вдовой с младенцем на руках. Когда Кирилл вышел на работу, первое, о чем спросил: «Ну что, скучно без меня не было?» Мы честно ответили: «Было!»
Когда у Кири хорошее настроение, он смешит всех до слез. Особенно рассказами, как его вечно с кем-то путают. Нередко и я бывала свидетельницей подобных казусов. Идем как-то с ним на концерт. Контролерши меня пропускают, а Кириллу дорогу преграждают: «Ваш билет?» Или прилетаем в Сочи, встречающие — к Рыжему и Олежке с фотоаппаратами и за автографами, а Кире местные барыги предлагают снять недорого квартиру у моря. Еще случай. Как-то в Анапе подплывают к нему две дамы и говорят: «Мы были на концерте и вас узнали!» Не успел он расплыться в улыбке, как они добавляют: «Вы из балета Киркорова». Но поверьте: для фанаток в любом городе Кирилл — самый красивый. В Тбилиси он — грузин, в Баку — айзербайджанец, в Алма-Ате — казах. В Ереване спокойные армянские девушки однажды на концерте прорвали оборону и от восторга исцарапали любимца до крови. Он секс-символ для всех жгучих брюнеток.
Недавно прилетели куда-то на гастроли, расселись по машинам, едем. Кирилл, который всегда находит общий язык с водителями и охраной, заводит с шофером беседу. Киря всегда интересуется, как живется народу в других городах и селах, какая зарплата, какая семья?.. Поговорил за жизнь с водителем, а тот потом спрашивает: «Ну а ты-то давно в охране у «Иванушек»? Трудно у звезд работать?» Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть, а Киря с непроницаемым лицом отвечает: «Уже десять лет охраняю. Ничего, справляюсь. Только платят мало!» Когда до водителя дошло, кто есть кто, он покраснел, извиняться стал. А вот у Рыжего такая запоминающаяся внешность, что его, наоборот, повсюду узнают. Помню, однажды пошли мы с Андреем на рынок. Дело было зимой, и брат для тепла и маскировки надел черную шапку, как у спецназовцев, с прорезями для глаз и рта. Но его все равно узнали, тут же окружили и стали просить автографы. А заодно и шапочку снять для спонтанной фотосессии. Нам только через час удалось освободиться. Еле в толпе до машины добрались. В клубе Андрей специально садится за столик спиной к залу. Но все равно, как бабочки на свет, слетаются девчонки со словами: «Мы тебя по затылку узнали!» И снова вместо беседы с друзьями за ужином происходит раздача автографов. Андрей как-то сказал Кириллу: «Я тебе завидую. Ты свободный. Можешь спокойно гулять где хочешь. И на тебя не пялятся, как на неведому зверюшку». Кирилл в ответ рассказал очередную историю из собственной жизни. Как-то сломался в пробке его «Хаммер», а Киря на концерт опаздывал. Нырнул в метро. Подходит к нему милиционер: «Ваши документы?» Паспорта с собой у Кирилла не было, он стал объяснять, что солист группы и опаздывает на концерт. В ответ услышал хамское: «Не врите, не поможет! Пройдемте в отделение». Киря еле сдержался, так хотелось дать наглецу по морде. Дальше он оказался в одной компании с задержанными таджиками. Пока милиционер заполнял протокол, таджики у Кирилла стали автографы собирать. Они-то как раз его узнали. Потом, правда, стражи порядка извинились и отпустили гражданина Андреева на все четыре стороны.
— А вам самой не приходилось на гастролях отгонять от ребят фанаток?
— Конечно, приходилось. Что только фанатки не вытворяют, чтобы хитростью пробраться к кумиру! В одной гостинице к ребятам за автографом заявилась в номер якобы официантка, в фартучке, с подносом. В другом городе постучалась в номер девочка в медицинском халате. В руках чемоданчик с красным крестом: «Врача вызывали?» Мы все поначалу опешили, а потом дружно рассмеялись: ну разве можно отказать в фотографии на память таким веселым и находчивым!
— У вашего брата был довольно длительный роман с Машей Лопатовой. Они сейчас общаются?
— Каким-то волшебным образом Андрей умеет так расставаться с девушками, что горечь разлуки не портит приятных воспоминаний о былом счастье. С Машей Лопатовой Андрей прожил в гражданском браке более четырех лет. Сначала я думала, что она променяла моего брата на миллионера. Но когда познакомилась со звездой баскетбола Андреем Кирилленко, поняла, что это не так. Киря, как многие его кличут, очень любит Машу. Он человек с прекрасным чувством юмора и очень компанейский, а характер у него как у большого, доброго, непоседливого ребенка. В их семействе уже двое замечательных сыновей. Когда Маня-старшая и Маня-младшая (нынешняя супруга Андрея) спустя годы познакомились, то подружились как сестры. Короче, все ныне счастливы, дружат семьями. А я щеголяю в ультрамодном спортивном костюме, переданном из Юты Маней-старшей, и в очаровательном платье, подаренном Маней-младшей. Спасибо Рыжему за моих невесток — так я в шутку называю всех его возлюбленных. Моя последняя невестка, как многие говорят, красоты неземной. Когда Андрею было тридцать три, а Маше — восемнадцать, она родила нам Ванечку, моего крестника. Сергей Мазаев из «Морального кодекса», большой шутник, смеялся: «Второго Интером назовем». Наша Манечка не только сексапильная блондинка, но и очень хлебосольная хозяйка. У нее в доме культ еды: все с рынка, все приготовлено с большой любовью. Дом и, что немаловажно, холодильник всегда открыты для друзей. Поэтому, как говорится, к ним «не зарастет народная тропа».
— «Иванушки», наверное, привлекают юных поклонниц еще и тем, что люди они небедные?..
— Ребята хотя и вкалывают, но заработать большие деньги в нашей стране музыкантам-исполнителям сложно. Пока не искоренили пиратство, артистов кормят ноги. А бесконечные переезды, перелеты — это тяжело. После ночного концерта надо встать и, как зомби, мчаться в аэропорт. Одни раздевания перед таможенной службой чего стоят! Ну скажите, неужели группа «Блестящие» похожа на банду шахидок? Почему им на сквозняке в аэропорту где-нибудь в Сибири нужно снимать туфли?! Наверное, у обыскивающих сотрудников своеобразный склад ума. Да и юмор у них весьма специфический: «В бюсте Ани Семенович тротил не обнаружен». Все артисты-ветераны мечтают о телепортации, чтобы залезть в волшебный ящик и через минуту оказаться на сцене в нужном городе, а после концерта сразу — в своей кровати, а не в очередной гостинице. Иногда я ворчу, что хочу на пенсию, а ребята смеются и не отпускают. Я их ласково зову «кормильцами». Имею в виду не только своих «Иванушек», но и Игоря Матвиенко, и поэтов. Все, что есть у меня — модные наряды, путешествия, собачка, молодой муж, — от них.
— Подождите, наряды, собачка — понятно, а молодой муж-то каким образом?
— Мы были несколько лет назад на гастролях в Иркутске, жили на берегу Байкала. После концерта к нам в гостиницу пришла молоденькая девушка, мечтающая об автографе Кирилла, и привела с собой одноклассника. Красивый юноша мне очень понравился. Впервые я влюбилась с первого взгляда. В тот вечер он у меня в номере и остался. Обманул, что студент, на самом деле учился тогда в девятом классе... Теперь мы смеемся, что пить, курить и любить он начал одновременно. Помню, наутро звукорежиссер спрашивает: «Юля, а как мальчика зовут?» Я забыла и ответила: «Котеночек». Через полгода мы снова приехали в Иркутск на гастроли, и он опять нарисовался. Вот тут-то я и вспомнила, что его зовут как моего брата — Андрюшей. После окончания школы Андрей приехал ко мне в гости. В паспорт его я не заглядывала и пригласила на гастроли в Ялту. Представляете, как удивилась, когда на таможне у меня потребовали разрешение от родителей на вывоз несовершеннолетнего парня за пределы страны? Оказалось, он выкинул сумку с вещами с восьмого этажа и без ведома мамы отправился покорять Москву! Сейчас это смешно вспоминать, а тогда не знала, что и делать. Положение спас брат: убедил сержанта, что Андрей — его племянник. Котеночек почти пять лет откатался с «Иванушками», а потом поступил в МГУ. Его мама ко мне хорошо относится, только просит меньше баловать сына.
— Юля, а вас на улице узнают?
— Да, особенно в родном городе. Например, покупаю в Сочи на набережной ремень для Кирилла — мне делают скидку и просят передать привет ребятам. Где бы ни появилась, улыбаются и здороваются как со старой знакомой: «Юлечка, привет!» В аэропорту пропускают без очереди, в буфете виноград подкладывают: «Привет Андрюше».
— А как относятся ребята к небылицам, которые пишут о них в прессе?
— Крайне неприятно, когда пишут о несуществующих происшествиях и трагедиях. После того как погиб Сорин, нашей маме по телефону сообщили, что ее сын вслед за другом тоже выпрыгнул в окно. В мае этого года написали, что в Таиланде Андрея утащило в море гигантской волной. А на море был абсолютный штиль. Представляете, каково читать подобное нашей старенькой маме!
Но вообще жаловаться грех: «Иванушек» в народе любят. Они ведь ребята очень добрые и отзывчивые. Был случай, когда Олег совершил подвиг просто в духе юных тимуровцев. Однажды в Одессе мы загрузили в вагон багаж и вышли на перрон покурить. До отправления оставалось десять минут, и мы особо не спешили. Вдруг поезд резко тронулся, я запрыгнула на подножку, а Олег решил помочь незнакомым челночницам с огромными тюками. Если бы те три минуты на камеру заснять, комедия получилась бы убойная! Наш хрупкий Олежка в набирающий скорость поезд забрасывает сначала визжащих челночниц, затем их огромные клетчатые сумки. Я тоже визжу от страха, боюсь, как бы кто-нибудь, не дай бог, не упал и не покалечился. Олег еле успел запрыгнуть в убегающий поезд. Буквально на днях Олежка опять отличился. Ребята работали па вечеринке фитнес-клуба. Там в центре танцпола располагался неработающий фонтан, весь в тине. Одна из активно танцующих, крупная тренерша по бодибилдингу, не удержала равновесие и упала в грязную воду. Олег в этот момент пел на сцене. Не выпуская микрофона, ринулся к барышне, ушедшей с головой в тину, и свободной рукой вытащил ее. Несостоявшаяся утопленница совершенно не расстроилась — вылезла из фонтана, продолжая радостно подпевать: «Тополиный пух! Жара! Июль!..»
Ну как можно не любить «Иванушек», которые счастливы тем, что своими светлыми песнями дарят людям хорошее настроение?! А я хоть и не пою, но уверена: моя частичка в этом празднике тоже есть.
Беседовала Ирина Зайчик
Источник: Журнал "Караван историй, август 2007
